Кевин Костнер: «Сценарий — это то, что поддержит нас»
Мистер Костнер, за свою карьеру вы снялись и поставили немало вестернов — фильмов и сериалов. Откуда у вас любовь к этому жанру?
Думаю, у меня всегда было какое-то понимание этого жанра. Он меня действительно интересовал — особенно в том, как его показать. Все эти детали, мелочи, присущие вестерну — они очень американские. И никто никогда не путал меня с кем-то неамериканским — я это чувствую. У меня есть взгляд на мир в целом, но я — американец. Также на меня сильно повлияли фильмы Джона Форда, такие как Человек, который застрелил Либерти Вэланса, Искатели… Я люблю Джорджа Стивенса — он оказал большое влияние на меня как на режиссёра. Джим Харрисон, написавший потрясающие рассказы вроде Легенды осени и Месть. Лоуренс Кэздан — его работа помогла мне начать карьеру. Я делал это ради него. Так что если вдруг покажется, что я его копировал — нет, я его прославлял!
Вы ведь и сами часто ездите верхом, верно?
(Смеётся) Иногда я даже режиссирую, сидя в седле! Бывает, мне нужно отъехать ярдов на сто, и я устаю просто ходить туда-сюда, говорить то одно, то другое — и снова идти обратно, так что я просто сажусь и еду. Я средний наездник, не более. Не считаю себя ковбоем. Мне это не страшно, возможно, я выгляжу так, будто умею, но я никогда не притворяюсь, будто это моя суть.
«У меня финальный монтаж. Я решаю, что останется в фильме. Но это не значит, что я никого не слушаю.»
Тем не менее, ваши собственные вестерны не всегда были поняты. За Танцы с волками вы получили два «Оскара», но были и недооценённые фильмы, после которых вы почти два десятилетия не снимали. Каково снова быть в режиссёрском кресле после столь долгого перерыва?
Знаете, я всегда считал, что другие могут быть режиссёрами лучше меня. Но именно в случае с Горизонтом — практически никто в него не верил. Даже другой режиссёр не захотел бы взяться. И я решил: раз так, я сам его сниму! Всё началось ещё в 1988 году, когда я заказал сценарий. Я собирался снимать в 2003-м, но студия отказалась. Но я был упрям. Потом, лет через шесть, я снова начал думать об этом фильме. И одна из мыслей была — почему во всех современных вестернах мы приезжаем в город, который уже построен? Но как он вообще появился? Люди же как-то начали жить на этих землях — коренные народы проживали там 15 000 лет, они знали, где вода, где реки можно перейти… И возникал конфликт. Мне захотелось это показать.
«Горизонты» задуман как четырёхчастная сага?
Да, именно! Я подумал: «Вам не понравился первый? А как насчёт всех четырёх?» (Смеётся.) Но и тогда никто особо не поверил. Сказали: «Никто не снимает четыре фильма». Но история не завершится до четвёртого. Так что я вложился сам. Сейчас я закончил вторую часть и начал снимать третью. А теперь думаю, где бы достать ещё денег, чтобы довести проект до конца.
Наверное, вкладываться самому — это ещё и больше свободы.
Это не совсем так, что мне совсем не надо ни перед кем отчитываться. У меня есть пара инвесторов, и я чувствую перед ними ответственность — вернуть вложения. Но финальный монтаж — за мной. Я решаю, какие сцены оставить. При этом, свобода не означает, что я никого не слушаю. Я отличаю сотрудничество от навязывания мнения. Это не «если ты не принимаешь мою идею — ты плохой партнёр». Нет. Я создаю атмосферу, где каждый может предложить: «Кевин, у меня есть идея, может, попробуем вот так». Возьму я её или нет — не так важно. Важно, чтобы человек не боялся предложить.
«Я воспользуюсь окном возможностей, если оно откроется. Но если его нет — мне достаточно сценария. Он и будет нас поддерживать.»
Тайка Вайтити говорит, что лучшие идеи рождаются в такой открытости, но это не значит, что они всегда лучше. И это нормально.
Не каждая хорошая идея вообще может попасть в фильм! Вот, я, например, плохой художник. Рисую неважно. И когда пытаюсь — линия становится всё толще и толще, потому что я стараюсь улучшить. И в итоге приходится выкидывать рисунок — не вышло. Так и со сценарием: не всё подходит. Я очень много работаю над сценариями — больше, чем, думаю, кто-либо представляет. Я к ним очень дотошен, потому что не хочу менять их на съёмочной площадке. Для меня сценарий — как Библия. Он нас поддерживает. Но как режиссёр, я стараюсь не быть зажатым. Если вижу возможность — шагну в неё. Если нет — мне хватает сценария.
Звучит честно. Ваша работа важна и как пример для детей, которые уже работают с вами на площадке?
Да, мой сын снялся в последнем фильме. Но я стараюсь не давать детям роли, на которые претендуют серьёзные актёры. Потому что знаю, как важны такие шансы. А когда и даю им роли — это потому, что хочу быть рядом с ними. Я скучаю — и вот, такой способ заманить их. (Смеётся.) Но у меня ответственность на всю жизнь — как отец. Поэтому я хочу, чтобы мои дети видели, как я себя веду в профессии. Это то, что останется. Они знают, как я люблю свою работу и как к ней подхожу. И я надеюсь, что они найдут такую же страсть. Ведь нет ничего лучше, чем видеть, как твой ребёнок добивается успеха.
