«Уилсон»: реквизит, ставший культовой иконой кино

Фильм Роберта Земекиса «Изгой» — это целый спектр эмоций, упакованных в два часа двадцать три минуты. В главной роли талантливый Том Хэнкс. История рассказывает о менеджере FedEx Чаке Ноланде, чья жизнь навсегда меняется после того, как он оказывается на необитаемом острове, выжив в авиакатастрофе.

На поверхности это история о выживании и изоляции. Но со временем акцент смещается на глубокую психологическую трансформацию Ноланда, вызванную одиночеством, и его борьбу за возвращение в общество после спасения из четырехлетнего плена.

Земекис наполняет этот трогательный рассказ визуальными мотивами и символами. В этой статье разбираемся, как он превратил неодушевлённый волейбольный мяч в ключевой эмоциональный центр повествования.

Кто такой Уилсон?

Уилсон не нуждается в представлении. Можно забыть имя персонажа Тома Хэнкса в «Изгое», но не Уилсона.

Для тех, кто ничего не знает о фильме: Уилсон — это волейбольный мяч. Учитывая, что Земекис подаёт его как второго главного героя истории, вполне можно сказать, что он — ещё один выживший в той же авиакатастрофе.

Оказавшись на острове в полном одиночестве, в окружении природы, солёной воды и посылок FedEx, Чак отчаянно ищет что угодно, что поможет сохранить жизнь. Роясь безуспешно в коробках, он находит волейбольный мяч бренда Wilson.

В одном из эпизодов Чак, пытаясь добыть огонь, ранит руку и в ярости разбрасывает всё вокруг. В том числе и мяч, на котором остается кровавое пятно. Позже Чак дорисовывает ему глаза — так мяч обретает человеческие черты.

Олицетворение Уилсона в интерпретации Земекиса

Персонаж определяется своей аркой, и Земекис прорисовывает для Уилсона такую же чёткую линию развития, как и для Чака, чтобы вдохнуть жизнь в этот волейбольный мяч. Вместо того чтобы свести Уилсона к простому реквизиту, Земекис обращается с «ним» (и это ощущается естественным) как с полноценным второстепенным персонажем рядом с главным героем.

Расшифровка Уилсона как визуального мотива

Вот что символизирует связь Чака и Уилсона:

1. Стремление искать свет во тьме

Выживание Чака в авиакатастрофе — его судьба, на которую он не имел влияния. Так же, как и на то, что оказался на необитаемом острове. Появление Уилсона на поверхности говорит о находчивости Чака, но в глубине это визуальное отражение его отчаянной жажды общения и счастья. Прекрасно, что человек даже в самый тяжёлый момент рисует улыбающееся лицо, а не грустное. Лицо Уилсона (два глаза и улыбка) — это символ врождённого человеческого стремления искать радость. А то, что Чак даёт мячу имя, означает принятие своей судьбы и признание Уилсона как личности.

2. Человек — социальное существо

Уилсон становится для Чака единственным другом. Естественно, он становится всем, чего Чаку не хватает эмоционально. За время их «разговоров» Уилсон превращается в доверенное лицо: «слушает» его трудности и победы, «поддерживает» в тяжёлые минуты и остаётся рядом в тёплом молчании.

Связь Чака с Уилсоном переворачивает привычное. В нашем мире разговор с неодушевлённым предметом — безумие, но именно Уилсон удерживал Чака в здравом уме в течение четырёх лет на острове.

3. Искусство отпускать

В конце Чак строит плот, чтобы покинуть остров, и берёт с собой Уилсона. Это решение подтверждает их связь. В море, когда шторм чуть не уничтожает плот, они выживают, но на следующий день Уилсон случайно падает в океан. Несмотря на отчаянные попытки, Чак не может его спасти. Осознав, что попытка вернуть его означала бы собственную гибель, Чак отпускает Уилсона, навсегда сохраняя в сердце чувство вины и потери.

Представьте, если бы самолёт не разбился — Уилсон валялся бы где-то в углу гаража. А Чак, скорее всего, жил бы обычной жизнью с женой. Но судьба свела их. А через четыре года та же судьба разлучила их, поставив перед буквальным выбором жизни и смерти.

Некоторые считают, что Уилсон — это визуальное напоминание обо всех возможностях, которые Чак потерял за годы изоляции. Но хочется верить, что, уплывая в море, Уилсон символизирует ту часть Чака, которую он теряет, возвращаясь к городской жизни. Одновременно его утрата показывает, что умение отпускать — такая же часть жизни, как и привязанность.

Уилсон — это друг, который приходит в жизнь с определённой целью, словно посланный свыше. И то же самое можно сказать о Томе Хэнксе в «Изгое»: его игра эмоционально вовлекает зрителя в односторонние разговоры с волейбольным мячом. Чистая магия!

Источник