Секреты хоррора от сценариста и режиссёра фильма «Ведьмина доска» (2025)
В оригинальном фильме ужасов «Ведьмина доска» 1986 года молодая женщина (Тони Китэйн) становится одержима доской Уиджи на вечеринке. Затем её начинает преследовать злобный дух, и её парень вместе с бывшим пытаются понять, что происходит. Это культовый фильм, хотя и явно своего времени, вдохновлённый реальным опытом сценариста с доской Уиджи.
Теперь сценарист и режиссёр Чак Рассел (сам по себе культовая фигура в хорроре) обновляет фильм «Ведьмина доска», расширяя мир и придавая пугающей концепции свежий, современный поворот. История стала масштабнее и разворачивается в двух различных, но взаимосвязанных временных линиях: одна раскрывает происхождение доски, а вторая (современная) показывает, как она попадает в руки Эмили (Мэдисон Айсмен). В фильме также снялся Джейми Кэмпбелл Бауэр в роли таинственного оккультиста, готового на всё ради артефакта.
Рассел стал известен благодаря крупным жанровым фильмам последних десятилетий, таким как «Маска» с Джимом Керри и «Кошмар на улице Вязов 3». Он также написал и поставил фильм 1988 года «Капля» и часть франшизы «Мумия» — «Царь скорпионов».
Мы поговорили с Расселом накануне широкого релиза его нового фильма, чтобы узнать, как он работает со структурой и персонажами в жанре хоррора и не только.
Final Draft: Что привлекло вас в идее сделать новую версию «Ведьминой доски»?
Чак Рассел: Всё зависит от тайминга, думаю, как в жизни, так и в моих фильмах. Я давно собирался вернуться в хоррор. Я начал карьеру в хорроре с «Кошмара на улице Вязов 3» и «Капли». Мне начали предлагать всё больше фильмов ужасов, и я подумал: «Ну, я никогда не выйду из этого образа, если продолжу».
Я родом из Чикаго, из театра. Занимался комедией, импровизацией и подобными вещами.
Я уже продюсировал комедию, приключения и экшен, и всегда собирался вернуться к хоррору, потому что это удивительно воображаемый инструмент для кино.
И наконец, подвернулся правильный проект в нужное время — и это «Ведьмина доска». Я считаю его третьей частью личной трилогии по переосмыслению классического хоррора. Когда я получил «Кошмар», поверьте, New Line тогда ещё не знали, будут ли продолжать серию после второй части, которая не оправдала их ожиданий. Они хотели нового направления, а я хотел опереться больше на гениальный оригинал Уэса Крэйвена, и я вернул нескольких актёров.
«Капля» — это тоже то, с чего я начинал карьеру, взяв права и переосмыслив историю. В своём представлении я не делаю ремейки. Я именно переосмысляю эти вещи. Я бы не стал ими заниматься, если бы не было чего-то нового для современной аудитории.
Так что «Ведьмина доска» появился очень кстати, и я давно хотел снять фильм про доски-маятники. Они меня завораживают. Они на века старше досок Уиджи. Доска Уиджи эволюционировала из маятниковой доски: вся идея маятников, астрологических знаков, древних символов и заклинаний. Это очень зрелищно, и мне интересна мистическая, магическая сторона хоррора.
Я подумал: «Знаете что? Это потрясающий инструмент. Мне не нужно делать фильм о досках Уиджи. Я сделаю о своей ведьме и своей доске-маятнике, над которой я и так уже делал заметки». И всё как-то сложилось.
Final Draft: Я пересмотрел оригинальный фильм, и он гораздо более камерный. Он прямолинейный, тогда как у вас чувствуется эпический размах. Интересно, как вы подошли к этому.
Чак Рассел: Я уже говорил, что хотел вложить в этот фильм всё то, что не мог сделать раньше в хорроре. И, по сути, я это сделал. Всё это органично связано с историей. Я горжусь её динамикой и ритмом, но не хотел делать ещё один фильм про одержимость.
Что вообще значит быть одержимым? Почему этот дух мстителен? Что такое ведьма? Как это происходило в 1700-х, и что было настолько мучительным, что заставило эту женщину стать королевой ведьм и изобрести первую доску-маятник?
Мне это было очень интересно, и это больше, чем фантазия. Всё, что вы видите в «Ведьминой доске», основано на исторических фактах, как ни странно, в основном из долины Лотарингии во Франции конца 1600-х.
Так Эмили в исполнении Мэдисон Айсмен, главная героиня истории, оказывается втянутой в этот мир через одну волшебную доску-маятник — немного как в «Маске» с Джимом Керри. Мне нравятся фильмы, где есть магический предмет, запускающий действие.
Final Draft: У вас здесь много разных персонажей. Актёрский состав гораздо больше, чем в оригинальном фильме. Какие у вас методы работы над персонажами?
Чак Рассел: Вы задаёте два разных вопроса. Разработка персонажей в сценарии — это одна техника, а кастинг — совсем другая. Я начинал с того, что учился быть смелым в комедии, импровизации и на сцене, и стараюсь сохранять это в процессе.
Думаю, как сценаристы, мы строим хорошую историю. Нужно знать, куда она идёт. Я обычно выстраиваю структуру ещё до того, как сажусь писать сценарий, возможно, даже больше, чем многие современные авторы. Но хитрость в том, чтобы быть гибким. Если я хорошо делаю свою работу, персонаж может «заговорить» сам. Может, это значит, что я слегка шизофреник, но иногда персонаж начинает вести себя непредсказуемо, когда я пишу диалоги. Это азбука писательства. Нужно надеяться на уникальный голос у каждого персонажа. Это одна из основ.
Я стараюсь давать своим персонажам немного свободы. Иногда они начинают действовать сами по себе. Мои герои никогда не разбегаются в три разные стороны искать призрака — такого у меня нет. Я обычно стараюсь делать то, что зритель сочтёт умным, а потом даю неожиданный результат. Но если персонажи начинают вести себя «неправильно», я это только поощряю. Мне интересно увидеть, куда это приведёт, хотя в целом я знаю, куда иду.
Часто финал меняется в зависимости от сочетания персонажей. Тут как маленький химический набор — всё в моей голове, пока я пишу, но в самой структуре есть ремесло.
Когда мы кастим, я ищу сильные стороны каждого персонажа. Я дорабатываю каждый раз после читок и репетиций. Часто я устраиваю так называемые «чайные читки» — когда мы на локации перед съёмками, и я правлю диалоги. Там я и импровизирую. Там же я поощряю актёров к импровизации, и у нас получается собрать финальный вариант диалога прямо к сцене.
Я продолжаю развивать персонажей, чтобы они были уникальными и раскрывали сильные стороны актёров в процессе съёмок. Сначала мы пишем и проявляем смелость, а потом уже на площадке, в режиссуре и постановке, случается настоящая магия. Я стараюсь подбирать актёров так, чтобы между ними была хорошая химия.
Final Draft: То, что вы сказали о «непослушных» персонажах — думаю, многие авторы с этим сталкиваются. Персонаж делает или говорит что-то, и непонятно, откуда это взялось.
Чак Рассел: Это лучший знак. Идите за этим. Если кажется, что персонажи не могут не позвонить в полицию, дайте им позвонить. Но полиция не приезжает. Или приезжает — и случается что-то ужасное, и мы видим, как копы лежат мёртвые у дома. Я имею в виду, если персонажи начинают «не слушаться», это обычно хороший знак. Вы следуете за чем-то, что звучит по-настоящему.
Final Draft: Вы упомянули, что полагаетесь на структуру. Как это выглядит в процессе письма?
Чак Рассел: Раньше я пользовался карточками 3 на 5. Недавно я видел прекрасное видео, где Дэвид Линч рассуждает о писательстве. Благослови его Бог, великолепный режиссёр. У него очень простой взгляд, и это классно — снять завесу таинственности. Я думаю, многих пугает чистый лист.
Линч просто говорит: возьмите 70 карточек 3 на 5 … напишите на каждой сцену, добавьте заметки, а потом пишите сценарий. Он сделал это очень простым.
И действительно, потому что есть старая истина: великие сценарии не пишутся — они переписываются. Так что выкиньте из головы самокритика, выкиньте всё негативное.
У вас может быть очень плохой день, и вы напишете ужасную сцену. Закончите её, пусть будет плохой. На следующее утро она будет вонять. Но если вы что-то написали, вы поймёте, что там не так. Если же вы вообще ничего не написали, вы застрянете на мысли: «Я не могу это написать. Я не знаю, как это написать». Напишите худшую версию сцены, с которой у вас сложности. В чём проблема?
Напишите её плохо, и я обещаю, на следующий день у вас, скорее всего, будет прозрение. Если нет — возможно, проблема шире и в общей структуре. Но знаете, это весело. Писать должно быть весело. Это не должно быть мучением. Скажите это Эрнесту Хемингуэю!
Final Draft: В сценарии у вас есть довольно масштабная сцена — большая ужинная последовательность. Как вы работаете с такими сложными сценами как сценарист? Как вы их разбиваете?
Чак Рассел: Когда я пишу, я этого не делаю. На самом деле, меня уже спрашивали об этом, потому что у меня много подобных сцен. Одна из моих целей — придумать то, чего я раньше не видел, хотя бы пару больших визуальных моментов.
И молодые авторы спрашивали меня: «Нужно ли писать только то, что я знаю, как сделать?» Абсолютно нет. Наоборот.
Когда мы писали «Маску», я думал: «Я пишу вещи, которых никогда не видел», но меня вдохновлял Джим Керри. Я надеялся, что он сыграет эту роль, и исходил из того, что можно будет сделать с помощью графики впервые. А это были самые первые шаги в графике.
Если вы пишете то, чего не знаете, как воплотить, — это хороший знак. Это замечательно. Если вы на моём месте и в итоге будете режиссёром, то на этапе написания я полностью отбрасываю эти мысли.
Это уже второй этап — когда я разбиваю всё на раскадровки. Как мы создадим эту иллюзию? Я обычно склоняюсь к тому, чтобы использовать практические эффекты и, возможно, усиливать их графикой в хорроре, потому что, на мой взгляд, практические эффекты всегда страшнее.
Final Draft: Какой лучший совет вы даёте начинающим авторам хоррора?
Чак Рассел: Ну, это прозвучит глупо, но это правда. Хоррор обязан быть страшным. В этом суть. Почему это не триллер? Почему это не другой жанр? Что пугает вас до смерти — и как вы это драматизируете?
Это не только «я сделаю много скримеров». Должна быть какая-то тёмная тема, которая проходит через материал. Думаю, это нужно решать ещё на раннем этапе.
Есть тенденция в современном хорроре строить всё на отчаянии — и это абсолютно оправданный тип фильмов. Есть прекрасные драмы, которые тоже про отчаяние. Но я предпочитаю остроумие в хорроре. Мне нравится идея, что внутри аутсайдера есть герой, который может подняться, чтобы встретиться с высшим злом ради любимого человека, друга или ради самосохранения.
Мне нравится вызов: «В чём загадка? Как победить то, что кажется непобедимым?» Думаю, это очень увлекательный элемент жанра. Так что для меня это немного лениво — говорить: «Это будет круто, потому что я убью всех, включая финальную девушку», или что-то подобное. Хотя и такой подход к фильму имеет право на жизнь.
Думаю, это один из ключевых моментов: ищете ли вы развязку, которая будет звучать интересно и сильно? Хорроры вовсе не обязаны иметь счастливый финал. Обычно это плохая идея. Но столкновение с абсолютным злом может стоить главному герою очень дорого.
«Ведьмина доска» выходит в кинотеатрах 15 августа 2025 года.